Андрюшина С.В., зав.
Православной библиотекой храма
Преображения Господня в Богородском
Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память — наша совесть,
Она,
Как сила, нам нужна.
Ю.Воронов
Семьдесят лет отделяют нас от окончания самой Великой войны ХХ века. И до сих пор современники открывают всё новые и новые эпизоды, связанные с событиями 1941-1945 гг.
Перелистаем страницы книг, которые вряд ли смогли бы увидеть свет лет двадцать назад. Познакомимся с фактами, часть которых была запечатлена документально, часть передавалась устно, а некоторые сведения о столь далёких от нас событий стали известны лишь в последние годы.
Итак, Великая Отечественная война началась 21 июня 1941 г. в день памяти Всех святых, в Земле Российской просиявших. И в тот же день Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий (Страгородский), вернувшись из Богоявленского собора, где он служил литургию, собственноручно написал и отпечатал на пишущей машинке «Послание к пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви». (13; 21). В Послании говорилось: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину… Жалкие потомки врагов православного христианства хотят ещё раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой… Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу… Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу». 26 июня митрополит Сергий в Богоявленском соборе отслужил молебен «О даровании победы». С этого времени во всех храмах Московской Патриархии стали совершаться молебствия – «Молебен в нашествии супостатов, певаемый в Русской Православной Церкви в дни Отечественной войны». 26 июля 1941 г. глава Ленинградской епархии Митрополит Алексий (Симанский) написал своё обращение к духовенству и мирянам «Церковь зовёт к защите Родины». А 10 августа в Слове за литургией в московском Богоявленском соборе он сказал: «Как во времена Димитрия Донского и св. Александра Невского, как в эпоху борьбы с Наполеоном, не только патриотизму русских людей обязана была победа Русского народа, но и его глубокой вере в помощь Божию правому делу… Мы будем непоколебимы в нашей вере в конечную победу над ложью и злом, в окончательную победу над врагом» (21; с.119-120).
Проявления патриотической деятельности Русской Церкви были многообразны. Сотни священнослужителей, отбывших свой срок в лагерях, в 1941 г. были призваны в ряды действующей армии. Будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен (в миру С.М.Извеков) свой боевой путь на фронтах войны начал заместителем командира роты. Архимандрит Алипий (Воронов), наместник Псково-Печерского монастыря в 1950-1960 гг., оборонял Москву, в составе Четвёртой танковой армии дошёл до Берлина, награждён боевыми медалями и орденами. Будущий митрополит Калининский и Кашинский Алексий (Коноплёв) на фронте был пулемётчиком и получил медаль «За боевые заслуги». Протоиерей Борис Васильев в Сталинграде командовал взводом разведки, а к окончанию войны был заместителем начальника полковой разведки. Будущий старец и духовник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл (в миру И.Д. Павлов) воевал в Сталинграде. Участником Сталинградской битвы был и будущий протоиерей Глеб Каледа. От Москвы до Берлина прошла боевой путь гвардии капитан Н.В. Малышева (матушка Адриана), cтавшая насельницей Московского подворья Пюхтицкого монастыря. Все они получили боевые награды за участие в военных действиях.
А вот совсем неизвестный широкой публике факт проявления духовного патриотизма простыми мирянами. 4 сентября 1941 г. по благословению архимандрита Серафима (Битюкова) три женщины совершили крестный ход вокруг Кремля с иконой Божией Матери «Державная». На груди они несли также иконы князя Даниила Московского и великой княгини Евфросинии Московской (13; с. 307).
О победе русского народа над фашизмом молились не только в России, но и за её пределами. Патриарх Антиохийский Александр III обратился с посланием к христианам всего мира о молитвенной и материальной помощи России. Митрополит Гор Ливанских Илия (Карам) ушёл в затвор, где молился перед иконой Божией Матери о даровании победы России (10).
А в России иеросхимонах Серафим (Вырицкий) повторил молитвенный подвиг Серафима Саровского, простояв 1000 ночей на камне, молясь о спасении России и её народа от супостата (14; 18).
Оказавшись в оккупации, многие священники стали участниками партизанского движения. Одни действовали как связные партизанских отрядов, а иные, как протоиерей Александр Романушко из белорусского Полесья, участвовали в боевых операциях. Немалого мужества потребовалось отцу Александру, когда его пригласили отпевать полицая. Вместо «Вечной памяти» отец Александр призвал всех присутствовавших на кладбище пропеть «Анафема». Только в Полесье фашистами было расстреляно более 50% священников за содействие партизанам. Немало священиков, принимавших участие в партизанском движении, было награждено медалью «Партизану Великой Отечественной войны».
Первое время оккупационные власти не возражали против возобновления религиозной жизни на захваченной немецкими войсками территории. Однако нередко открытие храмов и разрешение церковных служб оборачивалось против оккупантов: в храмах возносились молитвы о победе русского оружия, а в проповедях поминалось об исторических победах русского воинства (13; 19; 21).
Показателен пример Псковской православной миссии, созданной инициативой митрополита Сергия (Воскресенского). Она действовала в оккупированных районах юго-запада Ленинградской области, части Калининской, а также в Великолуцкой, Новгородской и Псковской областях с августа 1941 г. по 1944 г. (11; 14). Священники, входившие в Псковскую православную миссию, не ограничивали свою деятельность лишь богослужением. Им удавалось посещать лагеря для военнопленных, где они пытались не только причащать умирающих и утешать страждущих, но и помогать им едой и одеждой, которой делились прихожане храмов. Так, по благословению игумена Псково-Печерского монастыря Павла (Горшкова) «в двух городских и сельских приходах… и в самом монастыре постоянно собирались деньги и продукты не только для больных и голодающих, находившихся в больницах Печор и Пскова, в тамошних богадельнях, но и для военнопленных… Подводы, гружёные хлебом, мукой, овощами, от обители и прихожан шли к голодающим Пскова, в городскую больницу, богадельню в Завеличье, госпиталь лагерного пункта 134». Не всегда помощь удавалась. На некоторых прошениях в комендатуру Печор с просьбой разрешить поездку в Псков стояла резолюция: «Не разрешено» (8; с. 306-307). На территории Миссии открывались также школы, приюты для детей и т. д. (14).
Миссия находилась в довольно сложном положении: с одной стороны, она подчинялась оккупационным властям и должна была выполнять их предписания (которые нередко саботировались). С другой стороны, все действия священнослужителей Миссии были под постоянным контролем партизан. За неподчинение немецкому командованию были расстреляны священники А.Петров (Гатчина), М. Суслин (с. Орлино) и многие другие (21). К сожалению, после освобождения оккупированных территорий священнослужители Псковской православной миссии были арестованы и репрессированы.
Весьма ярко описана жизнь православного священства и народа, оказавшегося под окормлением Псковской православной миссии, в романе А. Сегеня «Поп» (16). Кинорежиссёр В. Хотиненко экранизировал это произведение. Фильм сделал доступными массовому зрителю неизвестные страницы трагического служения православного священства в годы Великой Отечественной войны.[1]
В Эстонии русское духовенство также пыталось духовно окормлять страждущих, посещая концлагеря для военнопленных и перемещённых лиц. Наглядным примером тому является служение таллиннского священника Михаила Ридигера, псаломщика Вячеслава Якобса (будущего митрополита Таллиннского Корнилия) и церковного служки Алёши Ридигера, ставшего в дальнейшем Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. Они ездили по концлагерям порта Палдиски, деревень Клоога, Пылкюла, облегчая духовные и физические страдания несчастных, находящихся за колючей проволокой. Из гитлеровского плена им удалось спасти священника Василия Верёвкина с семьей, а также брата и сестру Ермаковых. Василий Ермаков в послевоенное время учился вместе с Алексеем Ридигером в Ленинградской духовной семинарии, а затем в Духовной академии. Долгие годы отец Василий служил настоятелем храма во имя Серафима Саровского на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга (14). Он поддерживал самые тёплые отношения со Святейшим Патриархом Алексием II. О событиях, связанных с деятельностью Русской Православной Церкви на оккупированной территории Эстонии, можно прочитать в книге В.Кононенко и М.Сердюкова «Утро Патриарха», ч.2 «Война Алёши» (7).
Осенью 1941 г. из Москвы были эвакуированы все главы религиозных организаций, включая Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия (Страгородского). В городе оставался только Митрополит Николай (Ярушевич), который категорически отказывался от эвакуации, несмотря на то, что судьба столицы висела буквально на волоске. Его кафедрой стал Спасо-Преображенский храм в Преображенском (ныне Преображенская площадь в Москве). И как вспоминают очевидцы: «Молитва в храме с Владыкой Николаем снимала всю муку тяжких испытаний, сила его божественного слова укрепляла, насыщала, утоляла духовно жаждущую и алчущую немощную душу. Люди уходили из храма утешенные, ободренные благодатным архипастырем… Душа рвалась в храм, чтобы услышать мудрые утешающие слова Владыки Николая». (5)
А в блокадном Ленинграде совершали свой духовный подвиг Митрополит Алексий (Симанский) и ленинградское духовенство (1; 13; 19; 21). Во время артиллерийских обстрелов города пострадали Никольский и Князь-Владимирский соборы, здание Духовной академии, где в годы войны размещался госпиталь. Владыка Алексий вместе со своей паствой разделял все ужасы блокадных дней: служил, несмотря на постоянные обстрелы, проповедовал, ободрял и утешал верующих. Сам причащал, читал поминания, совершал отпевания. И постоянно обращался с архипастырскими посланиями, поддерживая в верующих дух патриотизма. Он говорил: «Русский человек бесконечно привязан к своему Отечеству, которое для него дороже всех стран мира… Когда Родина в опасности, тогда особенно разгорается в сердце русского человека эта любовь… Не только как на долг, на священный долг, смотрит он на дело её защиты, но это есть непреодолимое веление сердца, порыв любви, который он не в силах остановить, который он должен до конца исчерпать».[2]
Показателен пример духовного подвига настоятель Свято-Димитриевской церкви в Коломягах, 72-летнего протоиерея Иоанна Горемыкина, который ежедневно, несмотря на голод и преклонный возраст, шёл с Петроградской стороны в храм для совершения богослужений. Своего сына, занимавшего должность главного инженера военного завода, он благословил идти на фронт.
Многие священнослужители, певчие, регенты и другие служащие при храмах Ленинграда не перенесли 900-дневной блокады, умерли от голода и бомбёжек. В память о всех погибших в блокаду в районе Малой Охты был возведен Успенский храм, который в народе стал называться «Блокадным».[3]
Особую страницу в истории Великой Отечественной войны составляет создание на церковные средства танковой колонны «Димитрий Донской». Не существовало ни одного прихода на свободной от фашистов земле, который не внёс бы свой вклад в общенародное дело. Когда не было денег в церковной кассе, люди шли по деревням, собирая подаяния «Христа ради». Так, две 75-летние старушки из села Троицкого Днепропетровской области М.М.Ковригина и М.М.Горбенко обошли деревни, хутора, посёлки, отстоявшие от их села едва ли не на 20 км и собрали 10 тысяч рублей. Сбор средств шёл и на оккупированной территории. Священник Фёдор Пузанов из Псковской области собрал среди верующих пожертвования на сумму около 500 тыс.рублей (в виде украшений, серебряных и золотых изделий, церковной утвари) и отправил их на Большую землю. А 7 марта 1944 г. Митрополит Николай (Ярушевич) передал сорок танков «Т-34» советскому командованию. На церковные средства была также создана и эскадрилья самолётов «Александр Невский». Новосибирские верующие своими взносами участвовали в строительстве сибирской эскадрильи «За Родину» (13; 21).
Особенно много священнослужителей трудилось в военных госпиталях. Такие госпитали часто оборудовались в монастырях, они были на полном содержании и обслуживании монашествущих. К примеру, после освобождения Киева в 1943 г. Покровский женский монастырь своими силами организовал госпиталь, в котором в качестве медсестёр и санитарок пребывали насельницы монастыря. Некоторые из настоятельниц, игумений таких монастырей были представлены к правительственным наградам.
В Красноярске в годы войны в должности главного хирурга эвакогоспиталя трудился епископ Лука (Войно-Ясенецкий), известный учёный-хирург, прошедший лагеря и ссылки. Благодаря его операциям, которые он начинал с молитвы, многим раненным воинам была сохранена жизнь. В 1945 г. за капитальный труд «Очерки гнойной хирургии» уже архиепископ Лука был удостоен Сталинской премии Первой степени. Эту премию Владыка пожертвовал на помощь сиротам (9; 21).
Как видим из перечисленной литературы, верующие выполняли свой патриотический долг и в тылу, и на оккупированных территориях, и на фронте. Впрочем, по словам самих военных, на войне неверующих не бывает.
По свидетельству очевидцев, начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников носил финифтевый образ свт. Николая и нередко повторял: «Господи, спаси Россию и мой народ!». Его преемником на посту начальника Генштаба стал сын священника из Кинешмы маршал А.М.Василевский, который, по рассказам архимандрита Кирилла (Павлова), после войны приезжал в Троице-Сергиеву Лавру, где останавливался в гостинице, чтобы утром причаститься. Накануне Сталинградской битвы Герой Советского Союза, генерал-майор А.И. Родимцев попросил хозяйку дома, где он квартировал, благословить его. А.П.Можалина, взяв из красного угла икону «Господь Вседержитель», благословила ею генерала. Эта икона хранится в музее 13-й гвардейской дивизии Николаевска. Неоднократно проявлял свои религиозные чувства командующий Ленинградским фронтом маршал Л.А.Говоров, посещая храмы блокадного Ленинграда. После Сталинградской битвы нередким гостем православных храмов стал маршал В.Н. Чуйков. Разбирая бумаги маршала по его кончине, в архиве нашли личную молитву Чуйкова, время написания которой неизвестно: «О Могущий! ночь в день превратить, а землю в цветник! Мне всё трудное лёгким содей и помоги мне». Широкое распространение получила убеждённость, что маршал Г.К.Жуков всю войну возил с собой образ Казанской Божией Матери. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), пишет младшая дочь Г.К.Жукова Мария, подтверждал это. Рядовой Василий Решетников, воевавший под Одессой, вспоминает. Фашисты подожгли уже созревшие хлеба, и огонь пошёл на подразделение, в котором воевал Решетников. Каким-то чудом огонь обошёл то место, где находились командир роты старший лейтенант Волков и герой воспоминаний. Ощутив, что они спасены, Волков вначале закричал: «Ура!», – а потом, стоя на коленях, сказал: «Слава Богу! Слава Тебе, Господи!». Нечто подобное описывает и фронтовик В.А.Чичагов, участник переправы через Днепр осенью 1943 г. «Рядом с моим плотиком упала большая мина – взрыв подбросил его, поставив почти вертикально. Мы с сержантом Петровским ухватились за поднявшийся край. И тут я услышал нечто неожиданное для меня – молодого и неверующего». Сержант молился и давал обет, что примет монашество, если будет спасён. «Хотелось и мне остаться в живых, – продолжает Чичагов в своих воспоминаниях, – и я… перекрестился несколько раз и сказал: «Господи, помоги и спаси! Обязательно приму крещение. Помоги, Господи!». Можно сказать, чудом им удалось спастись самим, да ещё спасти восемь боевых товарищей. Спустя много лет, у героя воспоминаний состоялась случайная встреча с отцом Феодором, который оказался тем самым сержантом Петровским. Он и окрестил Василия Андреевича, помог тем самым исполнить обет, данный Богу, во время боя.
Или вот отрывок из письма к матери артиллерийского разведчика 39-го гвардейского стрелкового полка гвардии старшего сержанта (ныне полковника в отставке) И.А.Шляева, написанного в июле 1943 г.: «Мама-мамочка! Буду молиться / Той молитвой, что ты мне дала, / И со мной ничего не случится, / Ведь на Волге она уж спасла. / Мама милая! Тоже молися. / Бог услышит молитву твою / И поможет опять мне спастися – / Здесь, под Курском, в грядущем бою. / На закатной заре выступаем на запад, / Там гремят уж огонь и броня. / Знай, идём мы в «тигриные» лапы / С верой в Бога, Отчизну храня…».[4]
В Государственном архиве хранится донесение, направленное председателю Совета по делам религии Г.Г.Карпову, о некоем Знамении, произошедшем в Сталинграде 11 ноября 1942 г., свидетелями которого стали офицеры и солдаты, сражавшиеся в районе тракторного завода. Это Знамение весьма воодушевило участников сражения и привело к положительному перелому в ходе его. В музее Обороны Сталинграда собраны свидетельства очевидцев, подтверждающие данное донесение, о явлении над городом образа Божией Матери, которое продолжалось не менее получаса. Вскоре после этого войска Советской Армии перешли в контрнаступление, заставив 31 января 1943 г. капитулироваать 6-ю армию генерала-фельдмаршала Ф. Паулюса.
Очевидцы свидетельствовали также о явлении Божией Матери и на Курской дуге, и под Кёнигсбергом, и в других местах боевых действий. И каждый раз такое явление способствовало победным действиям Советской Армии.
Можно немало привести фактов, подобных тем, что упомянуты выше, но лучше познакомиться с ними в книгах М.Жуковой «Маршал Жуков – мой отец» (4), В. Решетникова «Защитник своей Родины» (12), А. Фарберова «Спаси и сохрани» (17), сборнике «Чудеса на дорогах войны» (20) и др.
Тем, кто не вернулся из боя, поэт В.Высоцкий посвятил немало своих стихов. Вот, к примеру, строки из стихотворения (песни) «Их восемь, нас двое», написанного в память погибших во время воздушного боя лётчиков-истребителей: «Мы Бога попросим: «Впишите нас с другом / В какой-нибудь ангельский полк», / И я попрошу Бога, Духа и Сына, / Чтоб выполнил волю мою, / Пусть вечно мой друг защищает мне спину, / Как в этом последнем бою. / Мы крылья и стрелы попросим у Бога, / Ведь нужен им ангел-ас. / А если у них истребителей много, / Пусть примут в Хранители нас».
Воспоминания участников боёв сильно отличаются от официальных воспоминаний как военачальников, так отдельных «солдатских» мемуаров, прошедших литературную обработку. Об этом писал протоиерей Глеб Каледа. «Что осталось по существу неисследованным в истории войны? – Наиболее важное и интересное: психология солдатских масс. Когда читаешь Жукова, Рокоссовского, Василевского, генералов не столь высокого ранга, видишь наименование частей, упоминание отдельных героев… а вот психологию солдатских масс почти никто не отражает» (15). В воспоминаниях отца Глеба мы видим Сталинград и сражение его глазами, глазами рядового связиста, чувствуем его ощущения боя. И, наконец, пишет о. Глеб, пришла долгожданная победа, конец войне. Вот как он передает настроение уже пленённых немецких солдат и советских воинов-победителей: «… мы услышали боевую немецкую песню – нам навстречу шла первая небольшая колонна немецких офицеров и солдат, – все с орденами и медалями, они чётко печатали шаг… Поравнявшись с нами, они резко оборвали песню. Затем стали встречаться колонны немецких солдат, идущих вразвалку и поющих фривольные песни. На их лицах была радость – для них война кончилась, и они остались живы. Лица наших бойцов были суровы и сосредоточены; для нас 9 мая – боевой день, мы занимали территорию врага, принимали капитуляцию и каждую минуту могли ожидать эксцессов фашистских фанатиков. Но это был необычный боевой день, он требовал большей собранности, новых действий и новых реакций вместо уже привычных, выработанных за годы войны» (15).
Итак, Великая Отечественная война закончилась. Она продолжалась 1418 долгих дней и ночей, «стала испытанием для всего нашего народа, выявившим силу его духа, сплочённости, готовности постоять «за други своя». Великому дню Победы предшествовал праздник праздников – Пасха Христова: в тот год она пришлась на 6 мая – день памяти св.великомученика Георгия Победоносца» (13).
Закончить обзор книг хотелось бы словами протоиерея Глеба Каледы: «Вечная слава героям Ледового побоища, Куликова поля, Бородина, миллионам братьев и сестёр, отдавших в годы Великой Отечественной войны свою жизнь за нашу жизнь. Всем им слава и вечная память в сердцах благодарных потомков!» (15).
Использованная литература
1. Алексий I (Симанский), Патриарх Московский и всея Руси. Письма патриарха своему духовнику. – М.: Сретен. мон., 2000.- 304 с.: ил.
2. Алипий (Воронов), архим. Проповеди. – М.: Сретен. мон., 1999. – 159 с.: ил.
3. Давыдова А.А. Монахиня из разведки. – М.: Никея, 2013. – 96 с.: ил.
4 Жукова М.Г. Маршал Жуков – мой отец. – М.: Сретен. мон., 2004. – 191 с.: ил.
5. Златоуст ХХ века: Митрополит Николай (Ярушевич) в воспомининях современников. – Спб.: Нева-Визит, 2003. – 255 с.: ил.
6. Кирилл (Павлов), архим. Ближе к Богу!: Сб. / Сост.: свящ. В.Кузнецов, В.Дударев. – М.: Рос. писатель, 2003. – 303 с.: ил.
7. Кононенко В., Сердюков М. Утро Патриарха: Детские годы Алексия II. – Изд. 2-е. – М.: Эксмо; Никея, 2009. – 383 с.: ил.
8. Малков Ю.Г., Малков П.Ю. У «пещер Богом зданных»: Псково-Печер. подвижники благочестия ХХ века. – М.: Правило веры, 1999. – 559 с.: ил.
9. Марущак В., протодиакон. Святитель-хирург: Житие архиеп. Луки (Войно-Ясенецкого). – М.: Данилов. благовестник, 2005. – 415 с.: ил.
10. Митрополит Илия (Карам) и Россия / Сост.: С.Фарах, Н. Гаврюшин. – М.: Изд. совет РПЦ, 2005. – 173 с.: ил.
11. Обозный К.П. История Псковской православной миссии. 1941-1944 гг. – М.: Крутиц. подворье; О-во любит. церков. ист., 2008. – 607 с.: ил.
12. Решетников В. Защитник своей Родины: Докум. повесть. – Изд. 2-е. – М.: Тип. «Новости», 2005. – 319 с.: ил.
13. Русская Православная Церковь. ХХ век: Хроника основных событий. – М.: Сретен. мон., 2008. – 799 с.: ил.
14. С Богом в оккупации: Сб. / Авт.: прот. В.Ермаков; прот. Г.Митрофанов, Б.Гусев. – Спб.: АГАТ, 2002. – 192 с.: ил.
15. Священник Глеб Каледа – учёный и пастырь / Сост.: В.Г. Каледа. – М.: Зачат. жен. мон., 2007. – 743 с.: ил.
16. Сегень А. Поп: Роман. – Изд. 2-е. – М.: Сретен. мон., 2010. – 367 с. – (Современ. православ. проза).
17. Фарберов А. Спаси и сохрани: Свидетельства очевидцев о милости и помощи Божией России в Великую Отечественную войну. – М.: Ковчег, 2006. – 383 с.: ил.
18. Филимонов В.П. Старец иеросхимонах Серафим Вырицкий и Русская Голгофа. – Спб.: Сатисъ, 1999. – 334 с.: ил.
19. Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви. 1917-1990. – М.: Моск. Патриархия; Хроника, 1994. – 253 с.: ил.
20. Чудеса на дорогах войны: Сб. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: Полиграф Ателье Плюс, 2005. – 399 с.: ил.
21. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве. – Изд. 3-е, доп. – М.: Крутиц. подворье; О-во любит. церков. ист., 2005. – 423 с.
[1] С отзывами на фильм «Поп» можно ознакомиться в журналах «Фома» (2009. – № 10.- С. 76-79); «Виноград» (2010. – № 2. – С. 98-101); «Журнал Московской Патриархии» (2010. – № 3. – С. 90).
[2] Еропкин М. Патриарх Московский и всея Руси Алексий 1 // Православная беседе. – 2010. – № 1. – С. 58.
[3] Пашков А., прот. 900 дней веры // Фома. – 2006. – № 5. – С. 58-59.
[4] О силе родительских молитв мне известно из истории нашей семьи — бабушка, Анна Александровна, всю войну горячо молилась о своем сыне Андрюшине Василии Ивановиче, который воевал на самых кровопролитных фронтах Великой Отечественной войны: под Сталинградом, на Курской дуге и др., был не единожды контужен, с боем выходил со своим подразделением из окружения, но по молитвам матери остался жив. За боевые заслуги был многократно награждён.